Йен, распластавшись, лежала на кровати. Короткая белая сорочка прикрывала мягкую розоватую кожу, светлые волосы разлетелись по простыне шелковистыми перьями. Она глядела в потолок, как завороженная. Был день, но в комнате царил сумрак. Легкие бордовые занавески скрывали янтарное солнце. Залив шелестел далеким прибоем. Щебет птиц напоминал восточные напевы.
Прошло минут пятнадцать безмолвного спокойствия, наполненного звоном исчезающего дня. Наконец, она села сбоку на кровати. Её взгляд был светлый, чуть грустный, но в его глубине крылась тайна. Квартиру вдруг огласил звонок, и Йен встрепенулась: пришел Марк.

Она стояла босиком в халатике и скромно мыла посуду. Юбка была коротковатой, и, когда девушка ставила наверх посуду, её коленки попадали под лучистый свет, безалаберно играющий на стеклах. Марк сидел за белым столом, пристально наблюдая за заманчивой картинкой прямо по курсу. В чашке оставалось всего несколько капель, и непослушные чаинки плавали в них как в последнем прибежище. Парень не обращал на них внимания и жадно выпил, запрокинув назад голову. Осевший сахар щекотал язык и подначивал облизнуться и причмокнуть. Тёмный взгляд от припущенных век был направлен на девушку.
- Скажи, когда ты в себе это заметила?
- Что? – та непонимающе обернулась.
- Я о твоих способностях.
- А… - Протянула она, задумавшись, последняя тарелка застыла в руках. – Даже не знаю, как сказать. Вот ты можешь дышать?
- Ну. – Марк ёще не совсем понимал сути её слов.
- Так вот. Ты не задумываешься, как ты это делаешь. Всё происходит само, так же как удары сердца. У меня то же самое с экстрасенсорностью.
- Скажи лучше «с телепатией».
- Это будет неточно.
Йен задумалась, нащупывая нить мыслей. Марк терпеливо ждал. Наконец она подняла голову, подставила лазурные глаза под яркий, но застенчивый свет, разливавшийся по комнате, и продолжила, смутно улыбаясь.
- Для меня это как задержать дыхание. Я всегда это умела, но далеко не всегда принуждала себя это делать. Всё выходит само собой, ведь это – часть меня. А у меня никогда не получалось предугадать ход собственных мыслей, – она чуть поникла.
- Может, тогда расскажешь… свои ощущения, когда это происходит?
- С лёгкостью.
Йен подсела к столу напротив парня.
- Тут главное хорошо представить и поверить в то, что ты делаешь. Хотя лучше всего у меня выходит, когда… мои чувства вытесняют из головы все рамки и затворы.
Повисла пауза. Марк наклонился и накрутил на палец светлую прядь её волос. Колени двоих случайно нащупали друг друга.
- Я понимаю, - ответил Марк на невысказанное сомнение, заставив Йен нежно улыбнуться. Как она была красива в эту минуту! Пальцы девушки были зябко прижаты к ладоням «Конец разговора можно уже не говорить» - синхронно подумали они. Йен закрыла глаза, утопая в объятьях Марка, и представила себя безграничным океаном.

Кровать была измята до неузнаваемости. Марк валялся в джинсах; на стуле рядом, как увядающий цветок, лежал халат Йен. Сама она примкнула к Марку и ловила яркими губами его неспокойное дыхание.
Уже позади мгновения, когда они сплелись в горячем поцелуе, когда её руки торопливо расстёгивали ворот его рубашки. Когда, потянув за бронзовую кисть, она опустила тонкий полог, и тени на нём напоминали одновременно сплетённых змей и невероятных птиц, изогнувших гибкие шеи друг к другу… Потом они позволили лучам света проникнуть к ним в постель, раскрыв края ткани. Но, похоже, в их любви ещё не прозвучало главного аккорда. Хотя и джинсы, и сорочка казались уже лишними.
- Я только сейчас поняла, в чём самая соль, - прервала поцелуй она.
Марк посмотрел лениво и чуть недовольно: «такое наслаждение не стоит прерывать словами» - говорил его взгляд. Йен лежала, беззащитно раскинув лебединые руки. Марк склонялся над ней, дразня поцелуем, и проводил широкой ладонью по её телу. Он промолвил сквозь хрипцу:
- Ты знаешь, твоя кожа горячее, чем обычно.
- И поэтому ты не хочешь меня отпускать.
Марк нахохлился, встал на пол и приподнял за руку Йен. Интриганка улыбалась.
- Одевайся, пошли на море.

Корабли качались в гавани, именно там, сквозь толпы туристов и путешественников, проходила дорога на дикий пляж. Там не было шезлонгов, твёрдых бортов волнорезов, и галька безмятежно перемешивалась с песком в серебристо-голубой воде. На больших камнях налипли водоросли, колонии мидий и стайки мальков прятались в их зарослях от пытливых натуралистов.
Загорало не больше пяти человек, и те уже скручивали коврики и уходили на ужин. Солнце собиралось принять долгую морскую ванну, выставив за дежурных звёзд и бледную луну.
Юноша и девушка сидели на камнях, наблюдая розово-золотой закат. Йен плескала ступнями по воде. Мир был затихший и вдохновлённый, как полёт чайки над берегом.
- Этим небом можно любоваться до бесконечности, - сказала она Марку. – Жаль, что это было бы слишком холодно.
Парень что-то читал, нацепив очки, но отбросил книгу и обернул её сухим полотенцем. А потом уселся к солнцу боком, чтобы лучи попадали на страницы. Очевидно, он не был эстетом.
- Я скоро приду. – Промолвила Йен и спрыгнула с камня.
Марк удивлённо оторвался от книги, но провожать девушку не стал. Та лёгкими шагами приблизилась к треугольным уступам и, взбираясь на них, обогнула мыс.
Налетел ночной ветер, солнце почти дотронулось до кромки воды. Волны забеспокоились и потемнели. Марк поёжился от холода, натянул рубашку. Закатное небо во всю ширь стало кроваво-красным, пылающим.
От чьей-то ступни перекатились гладкие камни. Парень обернулся на звук и обомлел: в алых отблесках заката стояла прекрасная девушка. Но … это была не Йен. Незнакомка с грацией пантеры подошла ближе к нему. Гладкие чёрные волосы перебирал северный ветер. Тонкие ремешки купальника на смуглой коже, правильные черты лица и обжигающие карие глаза заставляли сердце необузданно колотиться.
- Ты здесь один? – Девушка напоминала египетскую богиню.
- Как видишь. – Благоговея, ответил Марк.
- Странно, одинокие не ждут закат на море.
- А я другой, я ждал тебя.
- Скажи, Марк, если бы я попросила, ты бы меня поцеловал? – Его ни смутило, ни взволновало то, что девушка назвала его имя. Он склонил голову к её плечу и прошептал:
- Скажи своё имя, чтобы я мог тебе поклясться.
Та усмехнулась:
- Ирон.
Марк начал подбирать слова, сбивчиво и восторженно повторяя в клятве её имя, а она сидела рядом, подогнув ногу, и мрачнела с каждой секундой.
- Хватит. – Испуганно и горько воскликнула она. – Мне всё понятно.
Она отошла к воде, закрывая лицо рукой.
- Что с тобой? – Окликнул Марк.
Небо из красного стало густо синим, а вода свинцово-серой. Рядом из воды выпрыгнул одинокий дельфин.
Ирон медленно повернулась. Как во сне из её пробора вытянулись, как перья, белые пряди. Глаза брызнули голубым сиянием. На ней из ничего возникла лёгкая прозрачная накидка под цвет шумных волн. Дикий ветер метался у прибрежных скал, а она улыбнулась. Сквозь рёв волн её голос казался журчаньем лесного ручья.
- Узнал? А вот и я.
Марк чуть не упал и попятился к отвесному берегу.
- ЙЕН!!!
- Знаешь, я тебе даже благодарна. Мне легче променять любовь на свободу, если я знаю, что она холодная. – Безумные слова звучали искренне и честно. Солёная вода лизнула ступни девушки и оставила тонкую пену. Йен зажмурилась от удовольствия и продолжила:
- Наверное, я не зря не раскрыла тебе свою главную тайну. Мне не так больно.
Тысячи слов кружились в вопросе, но Марк стоял онемевший.
- А теперь, прости, прощай. – Звёзды полетели с неба колким снегом. Йен изогнулась за ветром и скользнула под воду.
Сердца стук – последний звук. Онемело в одночасье и море, и небо, и только снег как завороженный падал на застывшие под коркой льда седые волны. В синей пучине мелькнуло что-то белое, но, наверное, это просто отблеск взошедшей луны. Будто вечность Марк пробыл как в невесомости. Не было ни страха, ни боли, ни ужаса разрываемого сердца – ничего.
- Глупая. – На весь мир громыхнуло его слово. Он с ненавистью глянул на море и, слепо отвернувшись, побрёл домой.
И только в непроглядной глубине мелькнуло два плывущих существа: одно было дельфином, а другое – с длинным хвостом и прозрачными крыльями-плавниками. Как водоросли колыхались белые волосы на голове существа. Оно обернулось к берегу на миг, и его нечеловеческое лицо наполнилось одновременно и горечью, и счастьем.