Чего только нет в телефонном столике! У меня в руках успел побывать фонарик, тройник-удлиннитель, коробки от лампочек, эти же самые лампочки и мох, который на самом деле был пылью. А нужен мне был всего-то чехол для проездного!
Когда мама отдала этот столик на пользование папы, она вряд ли думала, что подвергнет свою дочь таким мучениям. Я отдувалась и фыркала, виня себя, что доверила личное имущество папе.
Какая-то деталь от автомобиля – не то! Сломанная расчёска – не то! Под пальцами что-то кожаное…
А ну-ка посмотрим!
Выдернув руку с предметом на свет, я увидела, что это старый ежедневник. Пролистала его (чуть не задохнулась, ну и пылища!), он был совершенно пуст.
- Это от папиных заказчиков? – я иногда разговариваю вслух. Не знаю почему, мне захотелось оставить его себе.
Таким завораживающим был рисунок на обложке: павлинье перо на чёрной спирали. Он притягивал настолько, что я не могла и не хотела сопротивляться. Настолько, что я коснулась носом обложки.
«Здравствуй»
-Э-э! – я отпрыгнула, как лягушка. Волоски на руках встали дыбом.
Придя в себя за несколько секунд, я убедилась, что книга смирно и безобидно лежит на полу.
Значит показалось.
Я с решимостью схватила её и уставилась на картинку.
-Чё ты там делаешь? – спросили со спины.
- Ой! Да ничего, Саш.
Брат смотрел на меня с неприкрытым ехидством.
Серо-голубые глаза, такие же, как у меня, а сколько в них наглости! Только из-за того, что он старше.
- Ты чехол от проездного не видел?
- Он в моём кармане. Лёгкая куртка, правый внутренний.
Я кивнула.
- Запомнила? Лёгкая куртка, правый внутренний карман!
- Да всё! Я поняла!
-Ах да! Там нет внутренних карманов, он в толстой зимней!
Я повернула к нему свирепое лицо.
-Ну ты уж прости старика, забыл.. – Прошмакал он, разводя руками. – Мда, годков-то сколько…
-Ревматизм с маразмом атакует. – Съязвила в ответ я.
-Ну уж нет!
Он схватил меня за подмышки и оторвал от земли. Я качалась на уровне люстры на его вытянутых вверх руках.
-Видала таких старичков?!
В ответ я рассмеялась. Всё-таки я его обожаю!

Москва дышала холодной метелью. Я вынырнула из метро в одном из тех районов Москвы, где старые улочки переплетаются в беспорядке. А одна, говорят, пересекает саму себя два раза.
На горке стоял небольшой монастырь, а внизу, вдоль широкой завьюженной улицы шли ряды палаток, воскресная ярмарка. Поднявшись, дорога заворачивала направо, мои ноги проскальзывали, но эту горку одолевала не в первый раз.
За поворотом нужно было немного пройти вдоль монастырских стен и булочной, чтобы попасть на порог художественной школы. Я стукнула каблуками о ступеньки, сбивая снег, и услышала невдалеке звон колоколов.
Комната была тесно заставлена мольбертами и стульями. Дверь скрипнула и открылась, впуская учителя рисования и молодую девушку, бредущую опустив взгляд.
Аудитория зашевелилась.
- Поставьте мольберты, чтобы лучше видеть центр. За этот урок вы должны сделать набросок, а потом закончить его дома. И через неделю я всем за это поставлю оценки!!!
Раздался скрип, каждый старался выбрать место с ракурсом поудачнее. У особо хороших точек началась чуть ли не драка. Во всеобщей возне не участвовал только один парень.
- Э-эй, народ! А что рисуем?
На секунду он увидел в глазах у всех парней вокруг слово «идиот». Но дольше секунды это не продлилось, потому что из-за огороженного ширмой закутка вышла девушка.
Густые волны волос падали на её открытые плечи, между прядями шла тонкая косичка. На лодыжке позвякивал браслет с бубенчиками. Свет придавал её коже золотистый оттенок. А в блестящих глазах была только робкая дерзость.
Как по сигналу, у сильной половины курса вырвался блаженный вздох: кто бы мог подумать, что обнажённая натурщица окажется настолько хороша?
На щеках заиграл румянец. Мне же просто нужны деньги, чтобы отпраздновать Новый Год! Но я уже получаю от этого удовольствие. Ой, мамочки, я такая бесстыжая!
Тот день…
Я бы и не вспомнила об этом, если бы не то, что случилось неделю спустя…

Звонок в дверь в воскресенье рано с утра. Тут и вспомнишь поговорку про «Утро добрым…»
Родители спят, как убитые, им по барабану. Братья (да, у меня их двое) притворились мёртвыми.
Открывать мне.
Накинув халат и всунув ноги в тапочки, я привела себя к двери.
Как ни странно, в дверной глазок я увидела лишь тёмный силуэт. Было ещё темно, а лампочка не горела.
-Кто там?
-Я пришёл к Тане. – Чириканьем ответил высокий голос.
«Кто же это?» - растерялась я.
Резко щёлкнула замком и распахнула дверь настежь.
Передо мной стоял мальчик с тёмными прямыми волосами. Он был ненамного ниже меня, одет в роскошное кимоно, расшитое пионами и иероглифами. Мальчик деликатно поклонился на японский манер.
- Меня зовут Нияко. Ты не отдашь мою книжку?
Пол под ногами зашатался, может, это сон?
-Какая книжка? Я ничего у тебя не брала. Уходи и дай мне поспать спокойно.
Я схватила ручку, чтобы закрыть дверь, но тут увидела его взгляд. В распахнутых детских глазах подрагивали слёзы, видно было, что он вот-вот расплачется.
- Эй-эй, не надо! – Я уже винила себя за грубость, - Я даже не знаю, что тебе нужно!
По его щекам потекли слёзы, подбородок вздрогнул:
-У-а-а!!!..
Детский плач.. Нет, это просто невыносимо!
- Давай, пошли. – Я схватила его за шкирку и втащила в квартиру. Как только мальчик наступил на коврик в прихожей, он замолчал. Я отвернулась и состроила кошмарную рожу своему отражению, чтобы не вскипеть.
Обернулась, а мой гость уже разулся и с ожидающей улыбкой смотрел на меня.
Ах как хотелось дать ему пинка!
- С чего ты вообще взял, что твоя книга у меня?
- Я просто увидел твой портрет, и твои глаза мне напомнили…
- Подожди, это рисунок, где я…
На этот раз перебил меня он.
- Да, тот, что был сделан в художественной школе.
Я сглотнула:
-Знаешь, детям такое смотреть нельзя.
Мальчик искренне удивился.
- Да? Почему? Ты там очень красиво получилась! – Громко убеждал меня он, а я вдруг увидела, что дверь в комнату братьев приоткрыта.
Хлоп!
Я закрыла его рот ладонью и не мешкая завела в свою комнату, самую маленькую, но личную.
Полминуты я напряжённо ждала, прислонив ухо к щели.
Ничего, только тиканье будильника.
Похоже, никто не заметил.
- Она точно здесь. – Радостно шепнул мальчик. - Да вот же!
Он стоял посреди комнаты, показывая пальцем на стеллаж, где стояли учебники, шкатулки, сувениры из поездок. Глянула в этом направлении, и меня словно ошпарило.
На верхней полке был ежедневник, который я нашла в папином столе.
Я протянула его нежданному гостю, и тот прижал его к себе.
-Хаиго! – умилительно сжав переплёт ручками, чирикнул он. – Прости, я больше не буду тебя бросать и не буду ссориться! Прости меня, пожалуйста.
Я села на диван: такая нежность действительно выше моего понимания.
Но в этом момент случилось невероятное.
Мальчик словно озарился светом, оторвался от пола. Его волосы вдруг посветлели, черты лица изменились, стали взрослее, всё тело вытянулось.
В моей комнате стоял высокий зеленоглазый парень в серебристом кимоно.
- Закрой рот, а то муха залетит! – уперев руки в бока, ехидно заметил он. Вместо этого я выдала.
- Что тут происходит?
- Тш-ш… Не разбуди никого… – Он прислонил палец к моим губам. – Спасибо, что освободила меня, а то твоему папе я не хотел открываться. И ещё спасибо, что помирила нас с Нияко. Как было глупо, выбросить мою книгу из-за девчонки!
- Ты… Хаиго… Ты живёшь в книге?
-Вроде того! Но я живу в Нияко, когда он меня впускает.
Он подскочил к окну и отпёр его.
- Ну, пока! Может ещё встретимся… Конфетка.
Он вспрыгнул на подоконник и вылетел в окно.
- Ах ты…! – Я чуть не выпрыгнула в окно за ним, чтоб дать ему по ушам. Но зависший в воздухе на сверкающем драконе Хаиго схватил меня за подбородок и подарил залихватский поцелуй.
- Прощай, узница высокой башни. – Сказал он и как радуга в полночь взмыл в небо.
«И даже своего телефона не оставил!» – Сокрушалась я, сидя на подоконнике. Лёгкие снежинки залетали в комнату.
Но… Этот снег такой тёплый.
Как перья из подушки.